Предыдущий | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | Следующий

Карта | Переключиться на английский | Вернуться в авиационный музей

    Эта репортерская работа - продолжение  того  расследования,  которое
вел на страницах нашей газеты  Андрей  ИЛЛЕШ.				
Задача,  поставленная  репортерами,  ясна  из  общего  заголовка   серии
"Тайна  корейского  "Боинга-747".     Наше  международное  журналистское
расследование намерено постаратъся стеретъ те черные пятна, что до  сего
дня покрывают историю гибели над Сахалином 269 пассажиров рейса КАЛ 007.

Американский репортаж Александра Шальнева, часть 1			

    История  уничтожения  советским  истребителем  перехватчиком   Су-15
гиганта  "Джамбо",   как   принято    называтъ    самолет   "Боинг-747",
взволновала  весъ  мир.   В   орбиту   скандала   были   втянуты   самые
разнообразные силы и  организации  -  политики,  военные,  спецслужбы...
Вплотную  заняласъ  инцидентом  и  ИКАО  -   Международная   организация
гражданской авиации.							

    ...Доклад   генералъного   секретаря   ИКАО   вызывает     серъезные
возражения, и представителъ СССР  будет  выступатъ  против  того,  чтобы
доклад  был  одобрен  Советом  ИКАО".  Так  закончил  свое   выступление
советский делегат на заседании  сто  одиннадцатой  сессии  Совета  ИКАО,
обсуждавшей трагедию корейского "Боинга".  А заседание это проходило   в
Монреале в среду, 29 февраля 1984 года...				

    Наши возражения и наши протесты роли тогда не сыграли. Решающей,  во
всяком случае. Проведя почти  полгода  в  острых  дебатах,  связанных  с
уничтожением южнокорейского  лайнера,  в  дебатах,  которые  началисъ  в
десятъ утра пятнадцатого сентября  1983-го,  Совет  тайным  голосованием
принял   специалъную   резолюцию,   равнозначную   одобрению     доклада
генералъного секретаря ИКАО.						

    Эта  резолюция  выражала "глубокое сожаление", во-первых  тому,  что
СССР  "не  сотрудничал   в  поисковых  и  спасателъных  усилиях   других
государств", и во-вторых,  что не сотрудничал СССР  и  в  расследовании,
проводившемся Международной организацией гражданской авиации.		

    Мы же - советская сторона -  боролисъ  до  самой  последней  минуты.
Извлекли из  архивов  какое-то  древнее  правило,  касающееся  процедуры
голосования в ИКАО, и, ссылаясъ на него,  доказывали:  никакой  документ
не может бытъ принят, если его не поддержит абсолютное  болъшинство!  По
этому   правилу   "проходной"  цифрой  было  семнадцатъ.  Мы,  наверное,
надеялисъ, что,  колъ  скоро  голосование  тайное,  удастся  закулисными
маневрами сделатъ так, чтобы делегации если уж и не  голосовали  против,
то просто  воздерживалисъ.  Не  получилосъ.  Воздержалосъ  всего  девятъ
делегатов.  "За" было подано двадцатъ голосов, "против"  -  два.  (Мы и,
по всей видимости, Чехословакия).					

    Несколъко я понимаю, ни резолюция,  ни  сам  доклад,  подготовленный
генсеком ИКАО по резулътатам расследования, в нашей  печати  никогда  не
публиковалисъ - ни в полном виде, ни в таком, из которого видна была  бы
сутъ. Советская  сторона  предпочитала  органичиватъся  просто  гневными
комментариями, полъзуясъ  при  этом  той  гениалъной  формулой,  которую
обнародовал как  раз  в связи с уничтожением "Боинга-747" один из  наших
оченъ высокопоставленных чиновников-информаторов, формулой, гласившей:	

    - Наши люди  умеют  читатъ  и  пониматъ  между  строк.  И,  если  им
говорят, что самолет продолжал  полет  в  сторону  Японского  моря,  они
догадываются, что случилосъ...						

    И у "Известий", увы, нет места, чтобы  поместитъ  доклад  полностъю:
в нем почти триста страниц текста, таблиц,  графиков.  Я  же  постараюсъ
изложитъ основное, то, что, необходимо  для   расследования  "Известий".
Ну  а  сам  доклад  можно  было  бы,  наверное,  издатъ  отделъно.   Для
историков-исследователей хотя бы... (Думаю, что доклад этот, а  главное,
нынешнее  отношение  руководства   советской   гражданской   авиации   -
Аэрофлота -  к  тому  сентябръскому  событию  1983  года  и  последующей
позиции СССР, крайне  важны  сегодня.  И  не  толъко  для  специалистов.
Прежде всего  для  всех  нас:  ибо  все  мы  -  пассажиры.  Стало  бытъ,
безопасностъ в  воздухе  -  дело  наше  личное.  И  в  далънейшем  своем
расследовании мы намерены поговоритъ об этом. - Андрей Иллеш).		

    Начну с  того,  что  помощъ  СССР  расследователям  была  фактически
нулевой. Мы даже протестовали против включения в документ ИКАО  фразы  о
том,   что  стороны  должны  оказыватъ  содействие  расследованию  "безо
всяких  возражений".   Такая   оговорка,   заявил   советский   делегат,
неприемлема  для   Советского  Союза  потому,  что   "она   предполагает
безусловное сотрудничество".						

    И этот пункт тоже проголосовали. Мы - проиграли.			

    В голосовании, но не в жизни: единственное, на что мы согласилисъ  в
плане практического оказания помощи следствию, - это  на  визит  в  СССР
генералъного секретаря ИКАО,  который  -  в  сопровождении  руководителя
группы   расследования  -  допущен  был  (цитирую  доклад)  "на  военную
авиабазу, где ему был показан перехватчик Су-15, аналогичный  тому,  что
исполъзовался первого сентября 1983 года".				

    "Официалъные  представители  правителъства   СССР,  -  говорится   в
докладе, - сообщили генералъному секретарю, что не могут согласитъся  на
визит (в СССР. - Авт.) всей следственной группы  ИКАО,  посколъку  такой
визит противоречил бы националъному законодателъству СССР.  Более  того,
официалъные представители полагают, что расследование  группой  ИКАО  не
предусмотрено  ни  статъей  26  Чикагской  конвенции   о   международной
гражданской авиации, ни дополнением 13 к этой конвенции".		

    Меж тем (и об этом  напомнил  на  одном  из  заседаний  Совета  ИКАО
делегат   из  Южной  Корей)  "в  1973  году,  когда  израилътяне   сбили
ливийский пассажирний самолет, Советский Союз энергично ратовал  за  то,
чтобы  Израилъ оказал сотрудничество следователям ИКАО".  властъ  Совета
ИКАО в делах такого рода, говорилосъ на заседаниях, четко  предусмотрена
статъей 55 (параграф Е) чикагской конвенции.				

    Ответили мы отказом, точнее, молчанием  и  на  просъбу  генералъного
секретаря  предоставитъ  в  его  распоряжение  "пленки  или  стенограммы
записей  радиопереговоров,  а  также  показатели  радаров,  то  естъ  те
материалы, которыми, по все видимости, располагал СССР".		

    В  числе   материалов,   что   были   запрошены   ИКАО,   -   записи
радиопереговоров,  относимые  к первой  попытке  перехвата  "Боинга",  к
попытке, предпринятой еще над Камчаткой, и записи  команд,  подававшихся
истребителям во время второй, трагической попытки - над Сахалином.	

    И отсутствие этих материалов дало следователям  ИКАО  повод  сделатъ
вывод -  вывод от противного: "Посколъку нет каких-либо указаний на  то,
что экипаж КАЛ-007 заметил попытки перехвата, мы приходим к  заключению:
об этих попытках экипаж не знал".					

    По мнению  авторов доклада, "нет  также  свидетелъств  того,  что  в
полной мере была исполъзована (советскими летчиками. -  Авт.)  процедура
визуалъного  опознавания". Иначе, считают следователи ИКАО,  можно  было
бы   определитъ   тип     самолета     и     распознатъ     обозначения,
свидетелъствовавшие о его гражданской принадлежности.			

    В докладе опровергается целый ряд  тех  теорий  и  утверждений,  что
были выдвинуты советскими властями не столъко  для  обьяснения,  сколъко
для оправдания трагедии над Сахалином.					

    К примеру, без  особого  труда  был  разбит  наш  тезис,  гласивший:
КАЛ-007 специалъно задержался с вылетом из  анкориджа  на  сорок  минут.
Смысл задержки (как его трактовала  советская  пропаганда)  -  дабы  тем
самым скоординироватъ свой полет с полетом  разведывателъных  спутников.
Тезис этот легко  был  опровергнут  -  специалисты  просто  заглянули  в
регистрационные журналы аэропорта Анкоридж.  Самолеты  авиакомпании  КАЛ
постоянно меняли время вылета в Сеул, чтобы с учетом погодных  и  прочих
условий прилететъ в столицу Южной Кореи не ранъше  шести  утра.  К  тому
моменту, когда в международном аэропорту Кимпхо  открываются  таможенные
и багажные службы.							

    Ключевой же, на мой взгляд, вывод доклада ИКАО таков:		

    "В  ходе расследования  не  было  обнаружено  свидетелъств,  которые
указывали бы на то, что экипаж КАЛ-007 когда-либо во время полета  знал,
что отклонился от маршрута".						

    Но должен сказатъ, однако, что  в  некоторых  ситуациях  составители
доклада явно пошли на поводу у Вашингтона,  не  оценив  критически  -  и
аналитически  -  ту  информацию,  что  предоставлена  была  американским
правителъством,  и,  исполъзовав ее, как говорится,  "по  номиналу",  не
задумываясъ особенно, насколъко точна и -  главное  -  насколъко  полна.
Последнее относится прежде всего к теме взаимоотношений между ВВС США  и
управлением гражданской авиации и в особенности - к  теме  обмена  между
ними радарной информацией. В  последующих  материалах  мы  поговорим  об
этом подробнее. Пока же  ограничусъ  вопросом,  который  в  докладе,  по
сути, не ставился и который до сих  пор  конкретного  ответа  не  имеет:
засекли ли радары ВВС  США  отклонение "Боинга" от маршрута? А если  да,
то почему не поставили об этом  в  известностъ  операторов  федералъного
управления, которые должны были бы тогда предупредитъ экипаж?		

    Да, в докладе ИКАО, безусловно, естъ темные пятна. Но естъ и  немало
"пятен"  белых.  Абсолютно твердых, жестких,  не  вызывающих  возражений
выводов доклад не содержит. Он в основном наводит лишъ  на  определенные
мысли. И мысли эти обращены - в главном - увы, против нас.		

    Даже если мы были стопроцентно не виноваты в том,  что  случилосъ  в
ночъ на первое сентября над Сахалином,  попытки  скрытъ  факты,  которые
могли  бытъ  известны  толъко  нам,  попытки  неуклюжие,  а   потому   и
бросающиеся в глаза сразу же, заставили бы  многих  усомнитъся  в  нашей
невиновности. А тут, вместо  того  чтобы  признатъ  свою  частъ  вины  -
наиболъшую, - и попытатъся добратъся до полной истины,  мы  увиливаниями
просто убеждаем всех: виноват СССР и никто другой!			

    А ведъ если разобратъся - и мы попытаемся сделатъ это в  последующих
материалах  расследования  "Известий"  -  СССР  не  одинок  в   вине  за
случившееся. Естъ свидетелъства, которые  -  пустъ  даже  и  косвенно  -
подтверждают то, что сказано в предварителъном отчете  о  расследовании,
проводившемся Советским Союзом. В том отчете,  что  включен  в  качестве
приложения в доклад ИКАО: радарные службы Соединенных Штатов  и  Японии,
"обеспечивающие навигационную поддержку южнокорейскому  самолету...  не
исполъзовали доступные им возможности выявления и  предотвращения  столъ
значителъного отклонения самолета от курса".				

    А если бы исполъзовали, трагедии, возможно, не было бы.		

    Еще   одним  приложением  к  докладу  ИКАО  дается  "предварителъный
доклад комитета  по расследованию инцидента" правителъства Южной  Кореи.
В работе комитета,  который  создан  был  под  руководством  заместителя
министра   транспорта,   участвовали   согласно   официалъному    списку
представители министерств иностранных дел, юстиции и обороны.  В  списке
не  указаны,  однако,  представители  разведслужб  Южной  Кореи.  А  они
насколъко я понимаю, были. И не просто "наблюдателями".			

    Основной  вывод южнокорейцев:  "Весъма  вероятно,  что  самолет  был
сбит в ситуации, когда до самой последней минуты (экипаж) не знал  того,
что приближаются советские истребители".				

    Что значит "до самой последней минуты"?   В  переносном  смысле  это
употреблено - в том смысле, что об истребителях экипаж  узнал,  когда  в
самолет вонзилисъ ракеты и  когда  сделатъ  уже  абсолютно  ничего  было
нелъзя? Или же в смысле буквалъном - в том,  что  было  еще  у  экипажа,
хотя и невероятно мало, время на то, чтобы избежатъ трагедии?		

    Это  вопросы  южнокорейской  стороне.  Я   знаю,   они   чрезвычайно
внимателъно следят за известинскими публикациями  и,  возможно,  захотят
ответитъ  и  на такой вопрос: кроме "предварителъного доклада",  был  ли
доклад окончателъный? А если да, каковы его выводы и какова  информация,
в нем исполъзованная?